История, которая случилась в Сясьстрое вполне тянет на сюжет для знаменитого юмористического киножурнала "Фитиль". SyasNews уверен, что это была бы одна из лучших серий киножурнала. Почему - прочитайте историю и вы сами все поймете.
Жертва суеверия (Юмореска)
(Колючие строчки)
"Многоуважаемая редакция! Прошу Вашего разбирательства и защиты в нижеследующем. В ночь с субботы на воскресенье под святого Макария я и мой сосед Серега Борщев, с которым мы одногодки, помывшись в бане, выпили на русскому обычаю первака, что жена его Евдоха Борщева наварила к празднику флягу, и еще бутыль. Известное дело, где шкалик - там другой. Так что домой я пришел бессловесно и сразу лег спать.
Утром на святого Макария я проснулся и попросил у своей старухи шкалик опохмелиться. Старуха сказала нету. Но я не зря с ней пятьдесят лет прожил и доподлинно знал что есть. Но старуха моя наотрез уперлась. Тогда я сказал, что если сей минут не будет мне шкалика поправить мою пошатнувшуюся голову, я повешусь. Вешайся, сказала на это старуха, одним дураком меньше будет. И что же мне оставалось делать, дорогая редакция, как не проучить зловредную бабу.
Я накинул фуфайку и пошел в сарай. В сарае взял бельевую веревку, привязал ее сзади за ремень, что брюки держат, а другой конец пропустил под фуфайку и сделал вокруг шеи навроде петли. Потом встал на табурет и другой конец привязал к балке на потолке. Пихнув табурет, я повис.
Ну, сколько я провисел, не знаю, только погодя заскочила в сарай моя старуха. Увидела меня и давай голосить на всю вселенную. Мол, что от тебя дурня старого еще ждать, на кого ты меня покинул, касатик мой ненаглядный, пес шелудивый. На ее вопли прибежала соседка Марья Хвощева и вместе стала голосить. Потом говорит, что дело пахнет уголовным и надо мол позвать милиционера. Моя старуха кинулась за милиционером, а Марья Хвощева зыркнула по углам и узрев на полке сало от нашего кровного кабанчика, схватила изрядный кус и сунула за пазуху. Такого кощунства над покойным самоубийцей я, конешное дело, стерпеть не мог и прямо заявил Марье, чтобы сей минут положила на место. На это Марья Хвощева отреагировала вовсе индифферентно, побледнела, как то сало, и рванулась за порог, но споткнулась, упала и сломала ногу.
Когда пришла моя старуха с милиционером, Марья Хвощева тыкала меня пальцем и мычала, как полоумная. Я же продолжал висеть, как положено. Милиционер сказал, что факт налицо и надо мол его снять. Он встал на табурет и начал тупым ножом, что старуха моя капусту секла, пилить веревку. Тут я среагировал, что если веревка лопнет, я могу упасть и повредить конечности, что в мои планы не входило. В целях самосбережения я обхватил милиционера за шею, на что он заорал и рванулся от меня, как черт от ладана. Ясное дело на табуретке так себя вести нецелесообразно, и он упал на бочку и сломал два ребра, не считая того, что падая, пнул мою старуху сапогом в бок, от чего она немедленно пришла в упадок. У меня же сей минут лопнул ремень и я предстал перед женщинами в таком легкомысленном виде, что сраму было несть числа.
И вот, дорогая редакция, меня посадили на пятнадцать суток за мелкое хулиганство, чего из-за ихнего суеверия стерпеть не могу, ибо дураку ясно, что покойник обниматься не станет. В чем прошу вашего разбирательства и защиты.
К сему Елизар Чешкин, пенсионер, с 1892 года рождения"
"Сясьский рабочий" 30(939), среда, 3 августа 1966 год
- < Следующий материал: В пионерском лагере
- Борьба за предприятие высокой культуры >
